ЖИЗНЬ, ПОСВЯЩЕННАЯ НАУКЕ

Зульфия Пардаева филолог (Эссе) Филологический мир Узбекистана очень хорошо знает доцента Олега Алексеевича Кима. Будучи студентом факультета русской филологии Самаркандского государственного университета, он представил себя как будущий филолог. За годы работы в Джизакском государственном педагогическом институте он проявил себя как компетентный специалист, умелый организатор, грамотный делопроизводитель, отзывчивый наставник, признанный литературовед, методист и технолог… еще можно перечислить личностные качества Олега Алексеевича. Он был и моим наставником. В моей памяти запечатлелись его прекрасные лекции о Гомере, Эсхиле, Платоне… об ораторском искусстве. Может быть беседа со знатным литератором, историком и теоретиком литературы, корифеем мировой литературы Халыком Гусейновичем Корогли в прекрасной учебной аудитории МГУ, представленная мне моим наставником Олегом Алексеевичем, определила мою судьбу – исследовать то, которое интересует не только тебя, но и нужно науке, человечеству. Он был наставником и моей подруги, и коллеги, молодой ученой, очень рано ушедшей из жизни Ольги Хатамовны Алимовой, которая успешно защитила кандидатскую диссертацию по творчеству Т. Пулатова в Москве. Список учеников, представителей плеяды литературоведов можно продолжить… И каждый сказал бы слова благодарности Олегу Алексеевичу. Сегодня мне посчастливилось выразить свою благодарность моему наставнику, с которым я работаю на одной кафедре, как он учил нас, говорить правду, отстоять своих принципов. Итак, слово о следующем научном труде – монографии Олега Алексеевича «Социально-психологическая драма 1930-х годов: выбор героя, особенности конфликта». Монография доцента Кима О.А. «Социально-психологическая драма 1930-х годов: выбор героя, особенности конфликта» посвящена исследованию эволюции социально-психологической драмы 1930-х годов на основе анализа драматургии Горького тех лет в соответствии с наиболее значительными явлениями — пьесами 30-х годов Л. Леонова, А. Афиногенова, А. Арбузова. Монография состоит из Введения, из 3-х глав и Заключения. В первой главе «Формирование социально-психологической драмы» рассмотрены такие вопросы, как «Своеобразие драматургической поэтики А. П. Чехова», «Социально-философское начало в драматургии М. Горького», «Социально-психологическая драма М. Булгакова». Вторая глава «Преемственность и открытия в драматургии М. Горького 1930-х годов» посвящена исследованию таких вопросов, как «Пьесы М. Горького в контексте дискуссии о драматургии», «Три уровня конфликта в пьесе «Егор Булычов и другие» и «Вторая редакция «Вассы Железновой». Третья глава «Социально-психологическая драма Л. Леонова, А. Афиногенова, А. Арбузова» посвящен исследованию интеллектуально-нравственного конфликта в драме Л. Леонова («Метель»), социально обоснованного психологизма драмы А. Афиногенова (Ложь), становления личности в драме А. Арбузова («Таня»). В Заключении обобщены выводы по исследуемой проблеме. Следует указать, при формировании научной концепции автора работы методологической основой явилась концепция Г.Н. Поспелова, ставящего во главу угла при жанровом разграничении не формальные, а содержательные признаки, о чем свидетельствует и авторское признание во Введении. Основательно и подробно во введении излагаются теоретические вопросы рассматриваемой проблемы. В частности, драматургия как род литературы делится по пафосу на трагедии, комедии, драмы в узком смысле слова, но при этом самый пафос каждого жанра вытекает из сущности порождающего его конфликта, т.е. важнейшим жанрообразующим признаком в драме является жанровая проблематика, содержание, отличающееся большой простотой изображения жизненных конфликтов. Очень интересные суждения автора по поводу жанровых доминантах драматических произведений. Как он пишет: «Что касается жанровых разновидностей, то для их формирования необходима конкретная и — достаточно высокая — степень бытования, распространения соответствующих произведений на том или ином этапе развития литературы. В определенном смысле, думается, можно считать жанрами некоторые жанровые виды, имеющие особо длительную историю развития, большой опыт художественной практики, т.е. вести градацию, так сказать, не по вертикали, не от общего к частному, а по горизонтали, от абстрактного к конкретному (например, комедия: сатирическая комедия – лирическая комедия – водевиль и т.д.). Здесь уже формируются более или менее устойчивые структурные, жанрообразующие свойства». Теоретически выверенные суждения литературоведа по определению жанра пьес помогает будущем филологам и учителям литературы: определить жанр пьес в чистом виде практически далеко не всегда удается – чаще всего можно выделить лишь жанровую доминанту, жанровый «стержень», связанный опять-таки прежде всего с типом конфликта, а через него – с пафосом. Можно проследить, как последовательно интерпретируются доминантные черты жанра драмы. Раскрыв историю возникновения и становления драматического конфликта, автор работы отмечает, что «он возникает на почве реальных жизненных столкновений и противоречий, сопровождающих развитие живой, вечно меняющейся, вечно обновляющейся действительности». Развитие реализма в драматическом искусстве, которое возникло на почве реальных жизненных столкновений и противоречий, сопровождающих развитие живой, вечно меняющейся, вечно обновляющейся действительности… Читаю мысли и суждения о драматургии, и звучит лекция в моем сознании… Знакомый интригующий убежденный голос лектора объемлет аудиторию и звучит он то умеренно, то плавно, то возбужденно-взволнованно… «Одни проблемы и конфликты решаются самой жизнью, либо уходят в тень, другие, напротив, активно выдвигаются на передний план. Меняются их природа, характер, эмоциональная окраска, меняются общественные и психологические акценты. При этом, как свидетельствует творческая практика, драматургия демонстрирует особую остроту реакции, особую чуткость к отражению тех или иных поворотных моментов в общественной ситуации, к восприятию жизненной нови, реальных, порожденных конкретным временем и конкретными социальными обстоятельствами противоречий…» На экране появляется афиша постановки пьесы М. Горького «Егор Булычов и другие», явившейся убедительным примером социально-психологической драмы 1930-х годов, глубже и острее (по сравнению с другими драматургическими жанрами) отразившая перемены во всех областях тогдашней жизни. За афишей следует показ медиа-материалов сопровождающей лекторской речи: «Это своеобразное по своему характеру и формам соединение эпического и психологического в драме Горького в новых исторических условиях будет интересовать нас именно как сочетание, взаимосвязь, взаимообусловленность. Примечательны в этой связи мнения о «Егоре Булычове» двух крупнейших представителей театрального искусства — К. С. Станиславского и А. Я. Таирова. Тот факт, что и Станиславский, и Таиров — художники, как известно, резко отличные друг от друга по творческой манере, — находили в пьесе нечто важное для них, позволяет говорить о большом художественном значении этого произведения». Лектор одновременно обращает внимание студентов на вывешенные высказывания А. Толстого, Л. Сейфуллина и А. Афиногенова: «На днях видел у вахтанговцев «Булычова». Вы никогда не поднимались до такой простоты искусства. Именно таким должно быть искусство, — о самом важном, идущем из мозга, — прямо и просто — без условности форм. Спектакль производит огромное и высокое впечатление. Изумительно, что, пройдя такой путь, вы подошли к такому свежему и молодому искусству…», — так А. Толстой писал Горькому. Комментируя слова А. Толстого, лектор переходит к анализу оценки пьесы Л. Сейфуллиной: «На сцене люди во плоти… В новой горьковской пьесе даже поп – человек, а не только понятие. Извечная непримиримость каждого мыслящего существа со смертью показана не отвлеченно, а в социальном разрезе» Как всегда и его самого удивляет высокая оценка А. Афиногенова пьесы М. Горького «Егор Булычов и другие»: «Мы отвыкли видеть на сцене борьбу и страсти подлинной жизни… «Егор Булычов» обрушивается лавиной людских характеров, столкнувшихся в яростной борьбе вокруг собственности и смерти… «Егор Булычов»  придает новые силы для борьбы с вульгаризаторами и пошляками, которые прикрывают свои убогие теорийки лаком хороших слов и необходимости писать не о «вечных» проблемах, а о проблемах нашего дня. «Булычов» — это «вечная проблема смерти». И какой вместе о тем живой, острый и значительный поворот к нашим дням!» Прозвучала в аудитории мелодия из фильм-спектакля «Егор Булычов и другие» поставленного Московским художественным академическим театром в 1969 году. 5-ти минутный просмотр сцены в исполнении роли главного героя Егора Булычова народным артистом СССР, лауреатом Государственной премии Б. Н. Ливановым сопроводил студентов в мир театрального искусства. Как аккорд прозвучали слова М. Горького в феноменальном завершении занятия: «Искусство — это есть искусство типизировать, то есть отбирать наиболее общезначимое, наиболее человеческое и из него строить нечто убедительное, непоколебимое». Прозвучал звонок… На высокой ноте закончил лекцию лектор: «Несомненно, художественная природа драматического произведения в значительной мере определяется характером сценического действия. Этот характер менялся, приобретая принципиально новые черты, а разные периоды и в разных направлениях». Не суждено человеку уловить время, своими деяниями он должен украсить его и придать ему смысл, совершавшего во имя человечества. Уходя в историю каждый миг пусть осветить твою дорогу на будущее, на вечность… Наверное всегда так думает МОЙ НАСТАВНИК ОЛЕГ АЛЕКСЕЕВИЧ!